– Женщина?.. – Даже голос его звучен и мужествен, как зовохотничьего рога. – Черт, как давно я не мял женщину! Даю за нее две монеты.

– Пошел! – отмахнулся Олег. – Она не для продажи.

– Все женщины для продажи!.. Только лучших продают богам, ачто поплоше – нам.

Он подумал, что мужик, вообще-то, прав. Но тот загораживалдорогу, и Олег сказал раздраженно:

– Но пока что не продается никому.

– Три монеты! Бери, дурень. Ни одна женщина не стоит больше.

Олег покачал головой. Опять мужик был прав, но Кору все жеотдавать не стоило. Даже за хорошие деньги.

– Черт с тобой, бери четыре. Сам не пойму – с чего это ятакой щедрый?

– Сойди с дороги, иначе перешагну!

Глаза мужика выпучились как у рака.

– Через… меня?

Олег в ответ двинул кулаком. Удар достал в подбородок,грузное тело тряхнуло, но мужик остался на ногах. Глаза начали наливатьсякровью. Удар, даже такой добрый, еще не решает дело, и Олег ухватил обеимируками за голову, рванул вниз, а навстречу метнул колено.

Раздался хруст, будто собака грызла кости. Мужик качнулся ирухнул. Земля дрогнула от удара. Олег переступил, не глядя. Кора подпрыгивала ввосторге:

– Из-за меня еще никогда не дрались!

Олег вошел в харчевню. Сонный повар разжигал огонь в большойжаровне. Олег спросил вежливо:

– У меня всего одна монетка. Ты можешь сказать, что я могукупить… и сколько?

Тот хотел явно ответить нечто иное, но смерил взглядомширокие плечи незнакомца, оценил волчью шкуру, огромные руки, суровое лицо.

– Немного мяса… и кувшин воды.

– Воды?

Хозяин кивнул:

– Во дворе колодец с чистейшей водой. Из преисподней! А ты,похоже, воду предпочитаешь вину.

Кора пихнула его под столом, шепнула горячим шепотом, едване спалив ему ухо:

– У меня есть деньги! Заказывай и вино.

– Угадал, – согласился Олег. Он с уважением смотрел нахозяина: волхв не волхв, но кое-что умеет видеть даже в чужаках. – Но почему –похоже?

– Варвары в походе всегда предпочитают родниковую водулюбому вину.

Вскоре вошли еще двое и сели у дверей. Олег насторожился.Всякий, кто входит, обычно плюхается за стол и поднимает крик, требуя к себевнимания, заказывает еду, вино, а успокаивается не раньше, чем распустит поясна две дырки. А у этих к тому же повязаны головы цветными платками, чем резкоотличаются от остальных. А в ушах обоих болтаются серьги.

К столу Олега подошел дюжий мужик, в лохмотьях, но опоясаншироким ремнем. Справа висел кинжал в дорогих ножнах. Рукоять блистаетзатейливым узором. На такой кинжал можно было бы одеть небольшую семью.

– Ты обидел нашего соратника, – сказал он медленно. – Мы сним прошли многое…

Олег покосился на Кору. Ее щеки начали розоветь, а глазарадостно заблестели. Дурочка. Скучно ей, видите ли. Решит, что и этот пришелдраться из-за нее.

– Говори, – велел Олег, – или убирайся.

Мужик смерил его недобрым взглядом. Стоял он чутьпокачиваясь, словно на палубе кораблика в открытом море. Кулаки в ссадинах, подглазом остались следы кровоподтека двухдневной свежести.

– Я пришел проститься.

– Убираешься к Ящеру?

– Нет, чужак. Убираешься ты.

– Гм… Уверен?

– Да. Ты либо уберешься сам, либо вынесут твой труп.

Олег смотрел на разбойника, но глаза видели уголками все,что с боков. Что-то уж слишком уверенно этот держится. Их вожак не слабее,могли бы чему-то научиться. Здесь что-то другое… Ага, один зашел сзади! Сейчаспервый начнет поносить его, чтобы варвар выхватил меч. Тогда тот, что сзади,ударит его кинжалом. Здесь есть какой-никакой, а закон, все подтвердят, чтоварвар обнажил меч первым.

– Продолжай.

– Ты вонючий дикарь… ты…

Олег начал медленно подниматься, глаза всех в корчме были наних, разговоры прекратились. Олег так же медленно потянулся к рукояти ножа,глазами держал лицо разбойника. Когда пальцы уже почти коснулись рукояти,что-то увидел у того в глазах, неуловимое изменение, внезапно резко сдвинулся,ухватил нечто лохматое сзади, крутанул и с силой ударил о стол.

Разбойник ахнул и попятился. Олег придержал голову второгона столе. Кровь заливала гладко выструганные доски. Пальцы хитреца, чтоподкрадывался сзади, разжались. Искусно выкованный кинжал выскользнул и громкозвякнул в полной тиши о каменный пол.

Олег отпихнул труп, а это был уже труп, хотя еще теплый,повернулся к первому. Он чувствовал, что улыбка становится очень недоброй, такчасто улыбался Мрак, когда видно только волчий оскал.

– Извини, что прервал. Продолжай.

– Я… гм…

– Что? Говори громче.

Разбойник стоял бледный, губы начали трястись. Глаза неотрывались от огромных рук северного варвара. Они только что разбили голову егодруга, а тот не был слабым.

– Да я что… я ничего…

– И никто к тому же, – добавил Олег. – Но ты вроде бы назвалменя дикарем?

В корчме уже ехидно улыбались, всем уже все ясно. Кто-то задальним столом поднял кубок, кивнул ему. Кора повизгивала от восторга. Дажепривстала и окинула всех победным взором. Пусть запомнят ее, спутницу отважноговарвара, который, возможно, где-нибудь завоюет себе королевство. Во взглядеострое сожаление – всего две женщины, да и те старые клячи.

– Да я что… – лепетал задира. – Дикари… это лучшие люди!..Они герои… э-э-э… они побивают чудищ… Лучших женщин берут… По праву, по праву!Да и вообще…

Олег кивнул. Красные волосы хищно падали на лоб, а зеленыеглаза блестели странно и недобро.

– Допустим. А что-то мне послышалось насчет вони?

Разбойник облизал пересохшие губы:

– Да это от меня… От меня вонь!.. Я три дня в седле… Мытьсянекогда!

– Потому что в седле? – переспросил Олег.

В корчме откровенно ржали. Кто-то демонстративно понюхалвоздух, отшатнулся, зажав нос пальцами. На несчастного указывали, хохотали,бросали костями, объедками.

Двое парней выскочили из кухни, подобрали убитого и быстроутащили. Олег проводил их взглядом. Только бы не пустили на котлеты. Он нехочет есть человечину. Он не Мрак. Впрочем, тот не стал бы есть мясо труса, чтонападает сзади. Придется на всякий случай заказывать птицу, чтоб видны быликрылья и лапы.